Рассказ про беспородного дворового кота Тимофея

Тимофей был обычным деревенским котом. Котом-дворнягой, если можно так выразиться о представителях его семейства. Но по его внешнему виду столь пренебрежительно о нем отзываться мог разве что круглый невежа – кот был писаным красавцем. Весь иссиня черный, с классическими белыми носочками на лапах и, конечно же, белой грудкой. Даже обозвать его благородную физиономию «мордой» язык не поворачивался. Потому что это было практически лицо существа в высшей степени достойного, мудрого, знающего себе цену.

Тимофей любил кошачий женский пол, по ночам дома не бывал. Как-то раз утром, расставаясь с очередной пассией у забора, огораживавшего двор своих хозяев, Тимофей заметил на заборе чужого кота, зорко, с ненавистью наблюдавшего за прощанием кошачьей парочки. Ну, надо же было показать себя перед дамой настоящим мужчиной, то есть котом, конечно, и прогнать чужака со двора.

Драка была короткой. Чужак здорово тяпнул Тимофея за ухо, умудрился вцепиться ему в загривок и, преодолев в несколько прыжков с десяток метров, отпустил хвостатого хозяина двора, побитого и опозоренного, а сам – на забор. И был таков.

Дама с пушистым хвостом презрительно посмотрела в сторону удрученного поражением Тимофея, тоже прыгнула на забор и исчезла, возможно, навсегда.

Если б Тимофей мог, он, конечно, вздохнул бы.

Но он был просто котом и вздыхать печально не умел, напротив, привык встречать поражения с гордо поднятой головой.

В конце концов, кошек в округе много, можно и новую пассию найти.

А пока Тимофей вернулся к своим обычным делам.

Так, он любил встречать возвращавшихся из гостей хозяев – семейную пару веселых, добрых стариков. Старички, в свою очередь, любили по выходным бывать у разных родственников, коих у них по всей деревне было неисчислимое множество. Считалось даже, что все жители деревни друг другу немного родственники. Только самой разной степени родства.

Ожидая хозяев, беспородный кот Тимофей гордо сидел на воротах и смотрел в конец улицы. Он всегда точно угадывал, с какой именно стороны будут возвращаться хозяева. Он мог просидеть так с час и более. Удивительно, что в это время его никто и ничто не отвлекало.

Наконец, когда старички показывались из-за поворота дороги, Тимофей неторопливо спрыгивал с ворот и, легонько перебирая лапами, шел – не бежал им навстречу. В нем не было ни капли раболепия, но, вместе с тем, в этих его ожиданиях и встречах всегда сквозила какая-то пронзительная любовь к этим двум людям, принявшим его в свой дом мелким, беспомощным котенком, которого невесть откуда принес внук-школьник.

И они были благодарны ему за эти ожидания и встречи. Пока дети и внуки работали и учились в своих больших городах, выбираясь в родную деревню только на каникулы и в отпуск, четвероногий член семьи дарил старикам радость общения.

Иногда ему попадало от них.

Однажды старушка, уходя на полдня в огород, забыла проверить, в доме ли Тимофей. Решив, что кот наверняка с утра улизнул гулять, она заперла дверь на задвижку и пошла мотыжить и полоть свои грядки.

Когда к обеду она вернулась – что же предстало ее взору?

Тимофей, как оказалось, никуда не успел улизнуть. Он сидел понуро рядом с прикроватным ковриком. Коврик был аккуратно им свернут почти в конверт.

Старушка развернула конверт и увидела… Ну да, кот нагадил прямо на коврик, и недобрые слова упреков и даже ругани уже готовы были сорваться с губ старушки, как вдруг до нее дошло – ведь это она была виновата, что оставила кота взаперти, и тому пришлось выкручиваться из своих физиологических проблем, пользуясь подручными средствами.

Старушка поговорила с Тимофеем, высказав и свое сожаление по поводу произошедшего, и легкий упрек его в том, что вовремя не показался, когда она утром уходила. Даже немного похвалила беспородного кота за то, что сообразил сделать все, как мог, аккуратно.

Больше подобных эксцессов между ними не происходило.

Зато ближе к осени произошел другой эксцесс.

В деревне, когда покупают маленьких цыплят, вначале держат их в теплых картонных коробках дома. Когда пушистые комочки немного подрастут, им сооружают во дворе, лучше на зеленой травке, нечто вроде просторного загона – из досок, кирпичей, сетки рабицы. Сетку обязательно кладут и сверху, чтоб на цыплят не покушались хищные птицы – коршун или ястреб, залетающие в деревню поживиться курятинкой. Такая сетка помогает и от хорьков, и от соседских кошек. Свои кошки своих же цыплят обычно не трогают. Исключения, конечно, есть, но если такое происходит, это сразу становится вопиющим случаем со всеми вытекающими ужасными последствиями для кота. Вплоть до смертной казни через усыпление.

Возможно, Тимофей раньше видел у кого-то из дальних соседей цыплят. Возможно, даже таскал украдкой. Но от ближайших соседей жалоб на него не поступало. Поэтому точно судить о том, видел ли он вообще цыплят в своей жизни, представляется затруднительным.

Когда во дворе хозяева соорудили загончик размером метра два на три и запустили туда штук тридцать цыплят, Тимофей долго, внимательно наблюдал поверх сетки, как мелкие желтопузые, желтокрылые, желтоголовые пищалки на своих тонких лапках наскакивают друг на друга, лезут, не разбирая дороги.

Пока смотрел, хозяйка вынесла для Тимофея обед: налила молока в мытую жестянку из-под шпрот и положила рядом, у двери в дом, две половинки очищенного, сваренного вкрутую куриного яйца. Тимофей отвлекся от цыплят и с достоинством направился к продуктам.

Хозяйка же, заняв кота едой (на всякий случай, мало ли что, хищник все-таки), решила выпустить цыплят на свободу – погулять за пределами загона.

Кот не успел еще дойти нескольких кошачьих шагов до славного обеда, как из-за отодвинутой хозяйкой рабицы со страшным писком, похожим на боевой клич индейцев, вылетела орава цыплят. Казалось, они заполнили собой все. Молниеносно они обтекли замершего от неожиданности Тимофея и ринулись на его еду. В течение нескольких мгновений молоко было ими выпито, вытоптано, банка перевернута и обгажена, не осталось ни крошки от яйца. Цыплята продолжали носиться кругами, пищать, драть траву, клевать и толкать друг друга, едва не задевая Тимофея. Он смотрел на них, чуть поводя глазами, и не двигался. Хозяйка в ужасе наблюдала за котом – бросится он на этих бандитов или благородно откажется от мести. Тимофей продолжал стоять и смотреть.

Хозяйка, наконец, устыдившись (это же она спровоцировала весь наглый грабеж), насыпала цыплятам в загон пшена, и вся их банда метнулась обратно. Рабицу задвинули, и снаружи стало потише.

Причитая, оправдываясь, хозяйка, как человеку, пообещала Тимофею, что прямо сейчас снова нальет ему молока и принесет другое яйцо. Суетясь, она очень скоро вынесла из дома обещанное и увидела, как Тимофей, повернувшись к дому спиной, неспешно уходит в сад. Она окликнула его, но он не обернулся, а спокойно продолжал путь.